Перонизм сделал это снова

Пока силы позволяют, перонизм царит, выигрывает выборы, осуществляет власть, тянет, ведет переговоры, толкает, давит и продвигается вперед. Когда у партий заканчивается топливо, они, как правило, исчезают, за исключением перонизма; перонизм использует красные кровяные тельца другой политической силы, чтобы остаться в живых. Это, вероятно, отличительная черта, которая позволяет ему существовать уже почти столетие. Аналитики стараются найти объяснение его необычайной стойкости в исключительных качествах, которых на самом деле нет; это просто изобретательность в том, чтобы черпать энергию из других, чтобы выжить. Этот механизм был запущен Карлосом Менемом в конце XX века, когда ему понадобился импульс жизни и престижа, который ему дал либерализм. Когда его фигуры изношены, их похождения известны, а досье раскрыты, они возглавляют с презентабельными лицами, за которыми неизбежно всегда следует призрачный поезд их подлинных лидеров. Они повторяют, что плохие перонисты были другие, и продолжают действовать, как ни в чем не бывало. Через десять лет после менэмизма и после ожидаемого популистского и продажного руководства все рухнуло, либералы были отвергнуты, либеральная политическая партия, которая их объединяла, потерпела крах, а некоторые из ее членов были привлечены к судебной ответственности. Из десятилетия безудержного менэмизма и коррупционных дел всех масштабов с установленными виновными только либеральный лидер Мария Хулия Альсогарай была признана виновной и отбыла почти два года реального тюремного заключения. Карлос Менем выразил ей солидарность и позвонил ей по телефону, что повторил, когда ее родители умерли, пока она находилась в заключении. Бывший президент всегда был джентльменом и не понимал, почему легендарная лидер не ответила на его звонки, которые он делал с таким сочувствием. В XXI веке история, кажется, повторяется. После безумия киршнеристов перонизму, который, если и что-то и заработал, так это дурную славу, было трудно вернуться и представить себя в качестве валидного избирательного варианта; поэтому он решил замаскироваться за аутсайдером Хавьером Милеем. Рецепт был тот же: плохие перонисты — это другие, в данном случае киршнеристы. Итак, глава кабинета либертарианского президента, его министры по дерегулированию, безопасности и туризму, председатель Палаты депутатов, ближайшие советники секретаря президента (которого управляет его сестра), политические деятели из глубинки страны, главы государственных органов с миллионными бюджетами и союзники в законодательной сфере — все они имеют перонистское происхождение. Они дергают за ниточки, привлекают своих людей и определяют политику и курс действий. Но на переднем плане выступают либералы, в большинстве своем не имеющие ни опыта, ни послужного списка. Интересно проанализировать последствия. Первое из них заключается в том, что перонизм всегда забирает чужое, иногда материальные вещи, иногда жизненную силу, потому что его основной задачей является выживание любой ценой. Любопытно, что его соседи, которые уже знакомы с этими импульсами, подпитывают их. Второе последствие еще более тревожно: они выходят невредимыми из трагедий, которые сами же и вызывают. Счет всегда оплачивают их партнеры. Помимо людей, идеология перонизма однажды поглотила либерализм и готовится сделать это снова. Прошло 30 лет, прежде чем кто-то осмелился публично выразить явную симпатию к идеям свободы. Поскольку этот кошмар продолжается, его конец открыт, и есть шанс сломать проклятие. Не хватает серьезного и здорового лидерства, которое направляло бы волю народа, избавляло бы его от паразита и находило бы путь, который навсегда и окончательно уведет Аргентину от популистского упадка.