Ультраправые пробуждают дремлющий пиночетизм

Ультраправые силы набирают популярность в разных частях мира, и недавние выборы показывают, что Чили не является исключением. Фактически, два кандидата могут считаться представителями этого сектора: Хосе Антонио Каст, набравший 23,9% голосов, и Йоханнес Кайзер, мобилизовавший 13,9% избирателей. Хотя каждый из них придерживается своего стиля — первый более сдержанный и близкий к модели Ле Пен во Франции, второй более резкий и близкий к Трампу в США — оба принадлежат к одной политической семье. Интересно отметить, что в течение долгого времени в академических кругах считалось, что для достижения успеха на выборах ультраправые силы должны открыто дистанцироваться от авторитарного прошлого. Предполагается, что те, кто прославляет недавний опыт диктатуры, будут заклеймены гражданами и, следовательно, получат незначительную поддержку на выборах. Однако сегодня мы наблюдаем растущий успех и влияние политиков, которые не только испытывают ностальгию по этому прошлому, но и поддерживают с ним явные связи. В Латинской Америке Болсонару продемонстрировал большое восхищение бразильской диктатурой, а Милей в Аргентине выдвинул на пост вице-президента Викторию Вильярруэль, известную своим отрицанием преступлений диктатуры. В Чили Хосе Антонио Каст в ходе одной из предыдущих избирательных кампаний заявил, что «если бы Пиночет был жив, он проголосовал бы за меня», а Йоханнес Кайзер завершил свою недавнюю кампанию, исполнив третий куплет гимна, который использовался во время военного режима. Насколько такое обращение к авторитарному прошлому является стратегией по мобилизации избирателей? Чтобы ответить на этот вопрос, в недавнем академическом исследовании была предпринята попытка измерить степень авторитарной ностальгии среди граждан и доказать, что она является ключевой переменной, объясняющей электоральную поддержку ультраправых партий, таких как Vox в Испании и Chega в Португалии. В контексте чилийских президентских выборов мы использовали те же вопросы из этого исследования, чтобы собрать эмпирические данные по этому вопросу. Как показано на следующем рисунке, мы измерили авторитарную ностальгию по степени согласия или несогласия с двумя утверждениями: «если бы чилийские политики следовали идеалам Аугусто Пиночета, страна восстановила бы свое место в мире» и «Аугусто Пиночет был одним из лучших политических лидеров в истории Чили». Для сравнения мы приводим те же данные по Испании, где были заданы идентичные вопросы, но в отношении Франсиско Франко. Сравнение дает первый важный результат: в Испании около 15% опрошенных поддерживают эти утверждения, тогда как в Чили этот показатель составляет около 30%. Это говорит о том, что ностальгия по франкизму гораздо меньше, чем по пиночетизму, и, следовательно, у политиков, стремящихся политизировать эту тему, в каждой стране разные возможности для роста. Чтобы лучше понять ситуацию в Чили, мы разбили эти же вопросы в зависимости от намерений голосовать за пятерых кандидатов, пользующихся наибольшей поддержкой на выборах. Результаты показывают, что те, кто поддерживает ультраправых, демонстрируют уровень ностальгии по авторитарному режиму около 50% (Каст) или 65-69% (Кайзер). В то же время, этот уровень значительно ниже среди избирателей Париси (32-26%) и Маттей (28-24%) и практически отсутствует среди тех, кто голосует за Хару. Представление этих данных важно не только с сравнительной точки зрения, но и потому, что помогает уточнить правильную терминологию при обсуждении таких фигур, как Каст и Кайзер, или их соответствующих политических формирований, а именно Республиканской партии и Национальной либертарианской партии. С академической точки зрения, для классификации политической силы как ультраправой используются два критерия: степень радикализма ее программы и ее антагонистическое отношение к либеральной демократии. Каст пытался смягчить свой имидж, в то время как Кайзер без особых оговорок демонстрировал свои крайние взгляды. Оценить их отношение к демократии сложнее, поскольку ни один из них не занимал руководящих постов, но тем не менее они подавали тревожные сигналы. В свое время конституционный советник Луис Сильва из Республиканской партии заявил: «Почему, будучи большинством, мы должны договариваться с меньшинством?», и эта позиция четко отразилась во втором конституционном процессе, в котором доминировала ультраправая партия. Представленные здесь данные подтверждают антидемократический характер этих сил, но теперь мы также наблюдаем за их избирателями, которые демонстрируют высокий уровень авторитарной ностальгии. После выборов партии традиционной правой (Evópoli, RN и UDI) заявили, что безоговорочно поддержат ультраправых. Однако представленные здесь данные показывают, что избиратели Маттей имеют гораздо более низкий уровень авторитарной ностальгии, чем избиратели Каста и Кайзера. Кроме того, данный опрос показывает, что сторонники Маттей имеют умеренные идеологические позиции и в большинстве своем считают, что демократия предпочтительнее. Это не случайно, а является результатом длительного процесса дистанцирования чилийской правой от Пиночета и диктатуры. Себастьян Пиньера сыграл ключевую роль в этой эволюции: он не только проголосовал «нет» на референдуме 1988 года, но и говорил о «пассивных соучастниках» во время своего первого президентского срока. Роль политического лидерства заключается именно в том, чтобы вести общество. С этой точки зрения, все указывает на то, что пиночетизм никогда полностью не исчезал и что сегодня мы наблюдаем его возрождение, стимулируемое ультраправыми. Поэтому крах традиционной правой партии и ее безоговорочное сближение с миром Каста и Кайзера являются плохой новостью для чилийской демократии. Сравнительный анализ показывает, что подъем и успех ультраправых на выборах обусловлены не столько спросом снизу, сколько распространением радикальных идей и предложений сверху. Активизация авторитарной ностальгии со стороны новых лидеров, которые уже имеют представительство в парламенте и, вероятно, будут оказывать решающее влияние на следующее правительство, свидетельствует о том, что нашу демократию ждут тяжелые времена. Остается посмотреть, насколько сильны наши институты, чтобы противостоять импульсам, присущим этой авторитарной ностальгии. И здесь, опять же, сравнительные данные не обнадеживают: достаточно посмотреть на ситуацию в США, стране, которая на протяжении десятилетий считалась институционально устойчивой, а сегодня мы видим, как она рушится в замедленном темпе.