Диктатура меньшинств

Несколько дней назад, несмотря на отказ исполнительной власти, аргентинский Конгресс одобрил пенсионную реформу, стоимость которой для бюджета составит около 2,5% ВВП, тем самым сорвав план президента Милея по достижению нулевого дефицита во время его пребывания у власти. В начале года Трамп был на грани «закрытия правительства» из-за неминуемого отказа демократов и некоторых республиканцев продлить федеральный бюджет, что привело бы к тому, что всего через несколько недель после вступления в должность у него не осталось бы ни одного доллара для расходов. Чуть более пяти лет назад, во время пандемии, Конгресс Чили одобрил первое из трех разрешенных снятий средств из пенсионных фондов, что привело не только к устойчивой инфляции на уровне выше 10% из-за увеличения ликвидности домохозяйств, но и к обнулению 35% пенсионных счетов вкладчиков, что составляет около 3 миллионов человек, согласно отчету Управления по надзору за пенсионными фондами за июнь 2021 года. Три примера из трех стран, где конгрессы фактически правили более одного раза, лишив президента исключительных полномочий в области бюджетных расходов, принимая законы о политике социального обеспечения или просто оказывая законодательное давление, которое вынуждает правителей согласовывать каждый проект, компенсировать каждую реформу и заниматься политическим пиар-ходом, при котором каждый голос в Конгрессе приобретает совершенно искусственную ценность. Напряженность между представительством и управляемостью характерна для либеральных демократий. Политическая теория объясняет хрупкое равновесие между этими двумя понятиями: чем выше представительство, тем ниже управляемость, а чем выше управляемость, тем ниже представительство. В качестве крайнего примера можно привести абсолютную управляемость, характерную для тоталитарных режимов, где представительство практически отсутствует, а повестка дня правителя является доминирующей и реализуется в полном объеме. В то же время, чем выше степень представительства, например, около 25 партий в чилийском Конгрессе, тем больше страдает управляемость, поскольку преобладает повестка дня каждого из представителей, каждого из парламентариев, с их вето и хрупкими и утилитарными альянсами между «гидропонными партиями», как недавно сказала одна аналитик, имея в виду их отсутствие корней. В политической экономике это известно как «вето-игроки», где такие исследователи, как Цебелис, Спиллер и Томмази, объясняют это как стоимость сотрудничества между различными политическими игроками, вызванную большим количеством представителей или партий и периодом времени, в течение которого они взаимодействуют. Вернемся к чилийскому случаю. В 2015 году была отменена биноминальная система, которая была направлена на формирование двух крупных политических блоков. Таким образом, каждый избирательный округ избирал двух представителей, и для того, чтобы избирательный список получил оба места, он должен был набрать в два раза больше голосов, чем второй по популярности список. Эта система привела к тому, что в период с 1990 по 2013 год в Палате депутатов было представлено от семи до девяти партий, которые при рассмотрении важных предложений или проектов должны были прийти к соглашению между собой, имея гарантию, что «они снова встретятся» (межвременные переговоры) при следующем голосовании. На смену биноминальной системе пришла система Д'Ондта, которая заключается в установлении коэффициента, позволяющего получить количество выборных должностей, присваиваемых кандидатуре, пропорционально полученным голосам. Этот поворот к большей представительности сопровождался фрагментацией внутри Конгресса: с 2013 по 2021 год число партий в Палате депутатов увеличилось с 11 до 25, а в Сенате — с 8 до 12. Мы переходим от «политических партий к политическим МСП», как недавно выразился бывший президент Эдуардо Фрей. Это утверждение не является преувеличением, если учесть, что при следующей регистрации кандидатов в парламент мы можем достичь около 30-35 политических партий, распределенных между 155 депутатами. Можно ли говорить об эффективном управлении государством в такой ситуации? Определенно нет. Сегодня мы сталкиваемся с растущим риском диктатуры меньшинств, политического паралича и чрезмерного представительства идентичностных требований и краткосрочных, очень краткосрочных расчетов. В разгар предвыборной кампании говорить сегодня о реформе политической системы не только неуместно, но и может быть расценено как популизм, что с любой точки зрения неприемлемо, но это не мешает нам задать себе здравый вопрос: как нам выйти из этой ситуации?