Антонио Скармета: все игры, игра

Это была не очень стильная квартира в квартале башен 1970-х годов, окружавших больницу Кальво Маккенна. Там Адриан Солар и Антонио Скармета проводили собеседование с претендентами на участие в семинаре, который последний должен был провести в том 1989 году в честь своего возвращения в Чили после долгой и плодотворной эмиграции в Германии. Мне было 19 лет. Я чувствовал себя одиноким против всех, и у меня возникла мысль, что зеркала нам лгут, что они согласились отражать чужое лицо. Я должен был напомнить ему о персонаже его романа «Ничего не случилось» (1978), о молодом изгнаннике, который живет в условиях двойной чуждости, будучи выходцем из Чили и подростком в Германии. Как и во многих других его романах и рассказах, молодой человек находит свое место, борясь с миром и принимая его, что показалось мне непростительным, когда я, будучи подростком и изгнанником, читал этот роман в Париже. Я очень старался не говорить ему об этом и думал, что он будет забыт среди 188 претендентов на участие в этом семинаре, где единственное, что нам запрещалось делать, - это быть старше 30 лет. Через несколько недель пришло письмо о приеме, и моя жизнь изменилась. Щедрость стала знаком, под которым Скармета решил прожить свою жизнь. Отдача другим, удивление и любопытство к другому, все это в округлой, гигантской форме, которая была присуща его телу, идеально созданному для суровых зим и сладкого лета Хорватии, откуда приехали его родители. Все это вступало в противоречие с карликовой чилийской мелочностью, которая всегда относилась к нему если не как к иностранцу, то как к чужаку. Чистый продукт чилийской светской меритократии - Национальный институт, Чилийский университет - лабиринты и мины социальных классов были ему абсолютно и добровольно чужды. Он был проницателен и дальновиден, но когда речь заходила о его стране и ее писателях, он почти полностью терял расчетливость. Поэтому, когда он вернулся в свою страну после окончания диктатуры, то большую часть времени посвятил преподаванию на семинаре для молодых писателей, прошедших конкурсный отбор. Кстати, благодаря поддержке одной немецкой неправительственной организации нам заплатили за участие. Первые деньги в моей жизни, обманчивая стипендия, которая заставила меня поверить, что именно так просто, счастливо и прибыльно будет проходить моя писательская жизнь. Именно это было первым, чему я научился на семинаре в Гете-институте: не стыдиться быть писателем, быть писателем без ложной скромности и ложной гордости. Скармета был именно писателем, и ничем больше (и ничем меньше), чем писателем, хотя для него быть писателем означало также быть режиссером фильмов, радиоспектаклей, ведущим собственной телепрограммы или даже послом. На всех этих разных работах он никогда не забывал найти премию, грант или просто познакомить с писателями, режиссерами, поэтами и академиками, которых он постоянно открывал для себя, таща за собой свой Ноев ковчег из разных художников. Помню, как для вручения премии Хуану Виллоро он заставил меня притвориться специалистом по его творчеству, о котором я тогда не прочитал ни одной книги. Интернета не было, а единственными доступными книгами Хуана были две детские. К счастью, конференция была отменена, но не обед, на котором я познакомился с Хуаном, который также станет одним из тех незаменимых друзей, которых Антонио дарит вам в подарок просто потому, что хочет, чтобы вы любили тех, кого любил он. Его книги рассказывали об этом, о встрече влюбленного почтальона с Пабло Нерудой, который играет роль Селестино, или велосипедиста с мистикой Санта-Терезы, толстяка с революцией. Эта революция, Народное единство, которую Скармета пережил с энтузиазмом, - название одного из его сборников рассказов и краткое выражение энергии, которая лучше всего определяет его. Революция, которая, по его мнению, была скорее ребенком Джеймса Дина и Джона Леннона, чем Че или Карла Маркса. Революция без ярости и почти без насилия, где голые на крыше мы могли бы как-то высвободить те импульсы невинной свободы, которые направляют столь многих его героев к их собственному искуплению. Литература Скармета - это литература свободы и великодушия, свободы и великодушия, которые на несколько минут способны преодолеть демонов, страхи, ночные и дневные ужасы его и моего времени. Послание, полное ясности и милосердия, в котором, признаюсь, я все время ждал появления ловушки, темной стороны луны, не находя ничего, кроме неуклюжести ребенка, выросшего внезапно и во всех направлениях в вечной готовности к игре, которая дала мне и стольким другим возможность продолжать играть со словами и против них, играть во все игры.