За недействительным голосом

Если бы на прошлых президентских выборах в Чили недействительные или пустые бюллетени были кандидатом, они заняли бы шестое место, значительно опередив трех независимых кандидатов, участвовавших в выборах 16 ноября. В общей сложности недействительные бюллетени набрали 360 тысяч голосов, а пустые — около 142 тысяч из 13,5 миллионов поданных голосов. Сегодня, за неделю до второго тура выборов, который состоится в воскресенье 14 декабря, и после вступления в силу все более бессмысленного запрета на проведение предвыборных опросов, недействительные или пустые бюллетени набирают около 15-20% голосов, что означает, что по итогам нового голосования до 2,5 миллиона избирателей могут не выбрать ни одного из кандидатов, указанных в бюллетене. Это самый высокий процент с момента возвращения к демократии в Чили в 90-е годы. Кроме того, теперь, когда Партия народа (PDG) Франко Париси, занявшая третье место с 19,6% голосов в первом туре в ноябре, объявила после сомнительного цифрового опроса, что 78% ее сторонников не будут выбирать ни одного из кандидатов во втором туре, вновь разгорелась дискуссия о целесообразности, полезности и ответственности отказа от выбора одного из кандидатов. Рассмотрим теорию: с экономической точки зрения, вариант «ничего не выбирать» или «оставить пустым» можно объяснить «отрицательным расчетом полезности», который в рамках теории рационального выбора относится к личной оценке каждого человека затрат и выгод выбора того или иного варианта, в частности, когда затраты превышают выгоды. Рассмотрим оба понятия более подробно: теория рационального выбора объясняет, как люди принимают решения, рационально взвешивая затраты и выгоды, которые позволяют максимально удовлетворить их собственные интересы. Эта теория объясняет как выбор при инвестировании и рискованных вложениях больших сумм в сомнительные финансовые варианты, так и поведение тех, кто решает совершить преступление, оценивая полезность или выгоду своего преступного поведения с точки зрения вероятности того, что его обнаружат и он понесет наказание за свое преступление; то есть мы принимаем решения на основе доступной информации и полезности или выгоды, которую мы придаем нашему выбору. Какое отношение это имеет к избирательным процессам? Когда люди не выбирают ни одного из кандидатов на президентских или других выборах, они делают свой собственный рациональный расчет полезности доступных вариантов, и если они считают, что цена выбора одного из кандидатов выше (выгода ниже), чем аннулирование голоса и невыбор никого, они выберут этот вариант, а не вариант, который не принесет им ожидаемого уровня удовлетворения. Это доказывает — или, по крайней мере, пытается объяснить — рациональность недействительного или пустого голоса по сравнению с эмоциональным выбором. Речь не идет о защите, оправдании или реквиеме по недействительному или пустому голосу, а о рациональности, которая за ним стоит. Рассмотрим два дополнительных объяснения: «информированный голос» и «символ протеста». В этом же разделе мы процитировали исследования, в которых говорится о том, как обязательное голосование приводит к временной политизации масс, когда они, будучи вынужденными участвовать в избирательном процессе, информируются или становятся более открытыми для получения информации о политической ситуации и выборах в предшествующий, ограниченный и близкий к ним период. Как мы уже объясняли, эта избыточная информация носит временный характер и касается почти исключительно конкретных процессов, не приводя к долгосрочной политической грамотности. Представьте себе эту огромную массу людей, обязанных голосовать, которые, несмотря на то, что они информированы, из-за своей предыдущей деполитизации не могут убедиться в преимуществах какого-либо кандидата. Логичным или ожидаемым результатом является то, что этот полуинформированный избиратель, вынужденный голосовать, превращает свой голос в «символ протеста» против элит или кандидатов, которые, в представлении избирателя, не только заставили его потреблять политику и участвовать в голосовании (то есть, следуя экономической рациональности, «понести расходы»), но и не оправдывают его личные ожидания (то есть «полезность или ожидаемая отдача»). В этой символике, в этом обязательном информированном голосовании, обязательном процессе, предварительной деполитизации и низкой идентификации с кандидатами и обычными избирателями, требования к кандидатам, по которым оценивается «мобилизация моего голоса», становятся более высокими, поэтому требуемая (ожидаемая) производительность будет настолько высокой, что полезность будет иметь тенденцию к отрицательной: стоимость выбора любого кандидата превышает ожидаемую полезность. Если мы принимаем эти три предпосылки: отрицательную полезность, информированное голосование и символ протеста, можем ли мы по-прежнему утверждать, что недействительный голос является лишь эмоциональным?