Эктор Ногера, актер, который никогда не останавливался

Утром во вторник, 28 октября, умер Эктор Ногера. И это трудно представить. Трудно, потому что он был одним из тех актеров, которые, казалось, были обречены никогда не уходить, всегда оставаться рядом: на сцене, на экране, в коридорах театра, в памяти тех, кто когда-то занимался театром, и в памяти чилийской публики, которая 10 лет назад, вручив ему Национальную премию в области исполнительского и аудиовизуального искусства, признала его одним из величайших в нашей истории. Тито Ногера — так мы все его называли — принадлежит к тому редкому роду артистов, которые сочетают в себе величие и любознательность. Не только благодаря своему неиссякаемому таланту, но и благодаря постоянному стремлению двигаться вперед, развиваться, продолжать поиски. На протяжении почти 70 лет он не переставал играть, режиссировать и преподавать. Он с одинаковой интенсивностью переходил от «Гамлета» (1979) или «Короля Лира» (1992) в театре нашего университета к саморежиссируемому монологу и представлениям по деревням Чили, таким как «Контрабас» (1999), не теряя при этом ни страсти, ни силы. Эктор Ногера не боялся простоты и не защищался престижем. Его отношение к театру было прямым, телесным, без украшений: он занимался театром с самоотдачей, граничащей с животным инстинктом, с самоотдачей, выходящей за рамки техники. Он поступил в Академию драматического искусства Папского католического университета в конце 50-х годов, когда чилийский театр только начинал находить свой собственный язык. А уже в 1960 году, когда ему было всего 20 лет, он сыграл главную роль в спектакле «Пергола цветов», ставшем основополагающим произведением национального репертуара. С тех пор он не останавливался: классика, современные авторы, эксперименты, телевидение, кино, преподавание. Он не ограничивался традиционными путями, искал радикальных экспериментов в «The freak man» (2003), запомнившемся экспериментальном спектакле под руководством Висенте Руиса. В кино он прославился не только как актер, но и как продюсер фильма «Шакал из Науэльторо» (1969) Мигеля Литтина, классического произведения национального кино, где он также сыграл роль священника Элоя Парры. Он был актером, который выходил за рамки стиля и географии, с одинаковой самоотдачей достигая как академических кругов, так и столов чилийцев и чилийских женщин через теленовеллы. Его харизматичный цыганский король Мелькиадес Антич в «Романе» (2000) или консервативный патриарх Анхель Меркадер в «Мачос» (2003) незабываемы. Даже суровые годы диктатуры не остановили его: Тито продолжал играть и режиссировать, осуждая и создавая метафоры, чтобы выразить невыразимое. Он участвовал в знаковых произведениях того времени, таких как «Весна с разбитым углом» (1984) в театре Ictus, где искусство стало убежищем, борьбой и памятью. Чилийские театры научились обходить цензуру, и он, как немногие, делал это с элегантностью и силой, которые превращали сцену в политическую арену, не прибегая к лозунгам. Он был также выдающимся педагогом. В Католическом университете он воспитал поколения актеров и актрис. В классе он преподавал, не навязывая себя, всегда оставляя место для экспериментов, но был неумолим в отношении небрежности. Для него театр не допускал полумер: нужно было полностью посвятить себя делу. И все он делал с юмором мудреца, смесью иронии, нежности и нужной дистанции. Я был его учеником в 80-е годы. Помню, однажды репетиция затянулась настолько, что мы застряли на территории кампуса. Мы позвонили в пожарную часть, чтобы нас спасли; потом приехали полицейские с оружием, убежденные, что это ловушка террористов. А Тито, посреди всего этого, смеялся. Он смеялся без остановки, заражая нас тем спокойствием, которое присуще тем, кто сделал театр своим образом жизни. Пока мы искали выход, он уже представлял, как будет рассказывать эту историю на следующий день. Так он и жил: с юмором, без торжественности, с непоколебимой верой в свое ремесло. Эктор Ногера был важной фигурой в чилийской культуре и до последних лет сохранял удивительную энергию. Он не боялся перемен, потому что понимал, что театр живет за счет преобразований. Он участвовал в фестивалях, снимал фильмы и никогда не переставал общаться с новыми поколениями и языками. Он всегда был независимым и полон собственных идей, поэтому в 2000 году основал свой собственный театр на склонах горной гряды в столичном регионе, в коммуне Пеньялолен, под названием Teatro Camino, где доказал, что театр служит не только для того, чтобы играть, но и для того, чтобы объединять сообщества, открывать новые территории и налаживать связи. Его смерть оставляет глубокую пустоту, но также и урок: урок творца, который не устраивается на достигнутом, который делает работу своей формой свободы, который понимает, что театр всегда ищет себя.