Не обязательно быть левым, чтобы осудить переворот (в память о Фернандо Гуарелло)

В последние месяцы мы наблюдаем, как отступает осмысление страной событий 11 сентября. В отличие от 30-летия или 40-летия, здесь есть сектора, которые открыто оправдывают пиночетизм или, в крайнем случае, говорят, что переворот был оправдан и что его следует отделять от нарушений прав человека. Мой дед, Фернандо Гуарелло Зегерс, происходил из семьи, принадлежавшей к наиболее консервативному правому крылу и связанной с такими крупными бизнесменами, как Агустин Эдвардс. Он не был сторонником Народного единства Сальвадора Альенде и был далек от коммунистических или социалистических идей. Однако как юрист он верил в верховенство закона, гражданские свободы, право на справедливое судебное разбирательство и достоинство жизни. Уже через несколько недель после государственного переворота он вывесил в здании Верховного суда плакат, приглашающий адвокатов обращаться к нему для защиты обвиняемых в Военных советах - имитации военного правосудия, организованной военной хунтой для юридической маскировки первых казней противников или близких к Народному единству людей. Эта история хорошо знакома моей семье. Только Роберто Гарретон откликнулся на их призыв, и вместе с моей бабушкой Аной Марией де Торо они спасли бесчисленное количество жизней на борту своего FIAT 600, заняв свой дом и рискуя собственной семьей, чтобы предоставить убежище людям, выходящим из ужаса Национального стадиона или Tres y Cuatro Álamos, а затем доставить их в посольства, готовые предоставить им убежище. После создания первых правозащитных организаций, таких как Comité Pro Paz, мой дед отказался от этой задачи, хотя она никогда его не покидала. Его не покинули ни ужасы, которые он видел, ни месть диктатуры, которая через председателя Верховного суда Уррутиа Мансано распорядилась воспрепятствовать его возможности работать адвокатом. Когда я слышу, как различные политические лидеры пытаются отделить переворот от того, что произошло после него, я всегда вспоминаю своего деда Фернандо. Когда мама впервые спросила его, за что он не любит Пиночета, он ответил: за то, что тот сверг конституционного президента. То, что настолько элементарно, что это понимал ребенок, теперь ставится под сомнение. Попытка разделить эти два момента игнорирует такие важные факты, как то, что в дни после 11 сентября было задержано, замучено, исчезло и казнено больше всего людей за весь период диктатуры, что террор был формой государственной политики на протяжении 17 лет и что благодаря этому были проведены реформы, которые в демократической системе и при наличии свободной оппозиции были бы нежизнеспособны. То, что произошло потом, составляет саму суть переворота. Фернандо Гуарелло Зегерс, правый демократ, смог увидеть это в те мрачные дни 1973 года и поступить соответствующим образом, рискуя всей своей семьей. Жаль, что спустя 50 лет они все еще ищут оправдания. Построение демократического настоящего и будущего предполагает понимание и выражение того, что разрушение демократии под дулом пистолета, взрыв дворца правительства, убийство конституционного президента и установление диктатуры никогда не будут легитимными, и что это не идея одного сектора, а цивилизационный прогресс и национальный консенсус, обеспечивающий гарантию неповторения и подлинного "никогда больше". Демократия всегда.