Амазония: невидимая опасность

В набирающем популярность описании ситуации в Амазонии часто повторяется, что организованная преступность «захватила» эту территорию. В этом объяснении есть доля правды, но оно чрезмерно упрощает гораздо более сложную реальность. Джунгли не управляются только оружием или нерегулярными армиями, они пронизаны путаницей меняющихся норм, слабых институтов и теневой экономики, в которой смешиваются законное, неформальное и незаконное. Существует не столько отсутствие государства, сколько экосистема небезопасности, в которой закон фрагментирован, а власть подлежит переговорам. Это был один из основных выводов доклада «Под радаром: территориальные и регуляторные риски безопасности в Амазонии Бразилии и Колумбии», который мы опубликовали совместно с Институтом Игарапе и Amazon Investor Coalition. На основе десятков интервью и полевой работы в обеих странах мы пришли к выводу, что небезопасность в Амазонии объясняется не только присутствием вооруженных групп или нелегальной экономикой, но и неоднозначностью регулирования, захватом институтов и исторической разрывом между формальными нормами и местными реалиями. В Амазонии борьба ведется не только с помощью оружия. Она также ведется за контроль над институтами и правилами, которые определяют, кто может использовать землю и для каких целей. Бразилия имеет надежные экологические законы, но ее местные институты по-прежнему перегружены и располагают ограниченными ресурсами. В Колумбии признание прав природы является важным юридическим прорывом, хотя решения, затрагивающие Амазонию, по-прежнему принимаются вдали от этой территории. В обеих странах разрыв между нормами и повседневной реальностью остается ядром проблемы. В докладе вводится ключевое понятие: регуляторная неопределенность. Речь идет не только о преступности или коррупции, но и об окружающей среде, в которой правила меняются, обсуждаются или просто не соблюдаются. В Бразилии некоторые местные органы власти изменяют экологические нормы в пользу интересов добывающих компаний; в Колумбии вооруженные или экономические субъекты решают, какие проекты могут быть реализованы. В результате государство существует на бумаге, но на практике фрагментировано. Эта пустота питает так называемые гибридные механизмы, с серыми зонами, где политики, бизнесмены, посредники и незаконные игроки сосуществуют и делят доходы. Амазонская граница находится под контролем не только мафии, но и преступных экосистем и гибридных сетей, которые используют институциональную слабость и глобальный спрос на золото, мясо и древесину для финансирования и расширения своей деятельности. Парадокс очевиден. В то время как международные фонды на охрану природы растут, а проекты по углеродным квотам или восстановлению лесов множатся, те же самые территории по-прежнему находятся в тисках сетей вымогательства, спекуляции землей и местной коррупции. Дело не в том, что проекты провалены, а в том, что контекст делает их невыполнимыми. Как сказал нам один из лидеров экологического движения на местах: «Проблема не в проекте, а в экосистеме небезопасности и территориального беспорядка, которая его окружает». Следует также подвергнуть сомнению анализы, в которых Амазония описывается как территория, полностью захваченная преступностью. Такая точка зрения игнорирует тот факт, что видимое насилие является лишь поверхностью более глубокого конфликта: конфликта за институциональный и нормативный контроль над Амазонией. За столкновениями стоят борьба за лицензии, землю и ресурсы, где законное и незаконное переплетаются, определяя расклад сил. Кроме того, такая фаталистическая точка зрения может в конечном итоге оправдать агрессивную политику, повторяющую ошибки прошлого. Задача состоит не в том, чтобы изгнать незаконных игроков, как если бы они были посторонними для системы, а в том, чтобы восстановить политическую и институциональную структуру, которая делает их возможными. Укрепление управления не зависит от увеличения числа солдат или принятия новых законов. Оно требует признания роли коренных народов и местных общин в заботе о территории, решения вопросов землевладения, обеспечения прозрачности экологических разрешений и гарантирования того, что выгоды от биоэкономики достанутся тем, кто поддерживает жизнь леса. В докладе также подчеркивается то, что редко признается в международных дебатах: Амазония нуждается в моделях управления на местах, которые сочетают формальное государство с общинными и коренными институтами. Решения, разработанные в Боготе или Бразилиа, редко работают в Какета или Тапажосе. Понимание этого институционального разнообразия — это не релятивизм, а здравый смысл. Амазония не нуждается в «спасении» от преступности, а в том, чтобы с преступностью боролись разумно и без упрощений. Наиболее серьезные риски не всегда отображаются на картах, где вооруженные группировки показаны как вездесущие, и не измеряются в тоннах кокаина, а заключаются в повседневной неопределенности тех, кто живет в условиях меняющихся правил, кооптированных институтов и экономики, где незаконная деятельность становится нормой как форма прогресса. Пока общественная дискуссия будет сосредоточена только на поверхности — маршрутах золота, вооруженных группировках, виновниках насилия —, глубинная нестабильность будет продолжать расти незаметно. Джунгли не потеряны, но их будущее будет зависеть от того, научимся ли мы управлять тем, что сегодня не отражено на картах: этой промежуточной территорией, где закон размывается, а зеленые обещания, без безопасности и справедливости, вновь остаются лишь словами и намерениями.