Неопределенность и демократия

Колумбия, похоже, не осознает, какое огромное демократическое политическое наследие находится сейчас в ее руках. В 2022 году к власти пришел проект масштабных политических перемен. Социализм XXI века? Кастрочавизм? Нет, ничего столь радикального. К власти пришла коалиция демократических и гражданских левых. Потому что, что бы ни говорили, именно эта коалиция управляет Колумбией сейчас. Коалиция с множеством противоречий, проблем и споров о пределах своего существования как альтернативного проекта? Да, несомненно. Но это не умаляет ее демократического и гражданского характера. Это то, что заслуживает празднования, поскольку в Колумбии рано или поздно это должно было произойти. Более того, это можно было предвидеть с момента подписания мирного соглашения с РВСК в 2016 году. С демобилизацией самой крупной партизанской группировки Колумбии силы демократических левых получили огромную возможность мобилизоваться - после десятилетий организации, борьбы и, надо сказать, во многих случаях сопротивления - и добиться завоевания национальной власти. Разумеется, это произошло не в одночасье и не только после заключения мирного соглашения. Чтобы не возвращаться в прошлое столетие, которое завершилось такими событиями, как физическое уничтожение значительной части левых граждан, не стоит забывать, достаточно отметить, что уже в 2000-х годах левые начали играть все большую роль в национальной и субнациональной политической жизни. Лучо Гарсон был кандидатом в президенты в 2002 году и первым левым мэром Боготы в 2003 году; Карлос Гавирия вырвал второе место на президентских выборах 2006 года у Орасио Серпы, тогдашнего (и вечного) кандидата от либералов. Конечно, были в эти годы и крупные промахи, например, мэрство Самуэля Морено. Как, впрочем, и в других политических проектах страны, если немного вспомнить. В любом случае, суть в том, что демократические левые пришли к национальной власти с правительственным проектом во главе с президентом Густаво Петро. Проект, с которым можно не соглашаться, да, но не антидемократический. Проект социальных, политических и экономических реформ, как и следовало ожидать от проекта, который не случайно определяет себя как реформистский. Удобные или неудобные реформы - это уже другой разговор, но реформы, которые в условиях демократии заслуживают того, чтобы стать предметом широкого общественного обсуждения. Президент, который может казаться нам - как кажется и мне - посредственным представителем такого проекта. Но не недемократическим президентом. У него, так сказать, огромные дискурсивные излишества. Излишества, граничащие с серыми зонами цивилизованности и либерального институционализма, это правда. Но мы не должны забывать, что Петро воплощает радикально-республиканский политико-конституционный проект, центральным лозунгом которого является продвижение коллективного самоуправления через постоянное участие граждан в общественной жизни, что многим может не нравиться, но что, как я уже отмечал в другом тексте, не противоречит политической философии, лежащей в основе Конституции 1991 года. И, как мне кажется, он - проблемная личность, которой не хватает многих республиканских гражданских добродетелей, добродетелей хорошего правителя. Петро - человек, «слишком человек», скажут некоторые. Но уже ясно, что он не будет пытаться переизбраться (на данный момент это невозможно, даже если бы он приложил к этому все свои силы) и что он действует в рамках политической системы, иногда с потрясениями, но уважая их. Вот почему, я настаиваю, проект, который представляет это правительство, не является антидемократическим. Лучшим доказательством этого является то, что сегодня, за год и несколько месяцев до президентских выборов 2026 года, мы действительно не знаем, какой из различных политических проектов страны получит президентское кресло. Очевидно, что находящаяся у власти левая коалиция хочет повторить свой триумф, как хочет и всегда хотел любой политический проект, пришедший к власти. И хотя это не невозможно, но и нелегко. Также очевидно, что правые и центристы хотят, каждый по-своему, быть в правительстве. И, как и в случае с группой, находящейся у власти, это не невозможно, но и не легко. Правда в том, что мы не смеем даже пытаться предсказать, как будут разграничены электоральные границы между всеми этими проектами, какие кандидаты будут конкурировать, кто победит, а кто проиграет. Очень много неопределенности. Что, конечно, является хорошим знаком. Потому что если что-то и определяет функциональную демократию, так это неопределенность, невозможность быть уверенным в будущих результатах из-за сложной динамики активной политической конкуренции в динамичной демократии. Это демократическое наследие, которое мы создали как страна и которое мы должны развивать и, надеюсь, улучшать. Стремиться к согласию среди наших разногласий, всегда сохраняя завоеванные демократические позиции.