Тереза Рибера: «Возможно, американская мечта — это миф, но европейская мечта — это реальность».

Саммит между 33 странами Сообщества латиноамериканских и карибских государств (CELAC) и Европейским союзом прошел в урезанном формате. Если судить по списку участников, то можно говорить о провале: из 60 приглашенных лидеров прибыли лишь десяток, а со стороны Латинской Америки — только бразилец Лула и хозяин саммита, колумбиец Густаво Петро. Если подумать о сложностях, с которыми столкнулось мероприятие: раздраженный Дональд Трамп, давящий на латиноамериканские страны, межконтинентальный саммит, конкурирующий с четырьмя другими крупными встречами лидеров в том же месяце, а также политическая напряженность по обе стороны Атлантики, то сам факт того, что встреча состоялась, спустя два года после последней (2023, в Брюсселе), является победой над трудностями. По сравнению с предыдущим саммитом прошло восемь лет. Тереза Рибера видит стакан наполовину полным. Вице-президент Европейской комиссии по вопросам чистого, справедливого и конкурентоспособного перехода принимает EL PAÍS в одном из залов саммита в Санта-Марте (Колумбия), старейшем городе Латинской Америки, за несколько часов до завершения встречи, когда завершается работа над финальным заявлением. Через несколько часов, комментируя упоминание Украины в документе, она отмечает: «Это очень позитивный абзац, который четко подчеркивает принципы территориальной целостности и суверенитета в связи с агрессией против Украины». Вопрос. Саммит был омрачен громким отсутствием высокопоставленных лидеров. Считаете ли вы, что итоги встречи компенсируют это? Ответ. Я даю очень положительную оценку. В момент, когда под угрозой находятся торговые отношения, международный порядок, сотрудничество на равных, способность Европы продолжать диалог с очень разными игроками в многополярном мире, с регионом, Латинской Америкой и Карибским бассейном, который не всегда видит вещи одинаково, когда даже соседские отношения не всегда просты... Мы здесь, саммит состоялся и собрал очень важное участие, хотя не во всех случаях приехали лидеры. Было проявлено участие в обсуждаемых вопросах и сделаны очень важные выступления о приоритетах и важности совместной работы и о том, чтобы быть услышанными в это столь неспокойное время. В. Вы использовали слово «нападение». Со стороны каких стран? О. Мы наблюдаем очень сильное давление на то, как Европа понимает мир, и я думаю, что мы иногда видим это в реакциях, физических агрессиях вблизи наших границ, иногда в оспаривании торговых правил, а иногда в прямом использовании инструментов, доступных различным державам, будь то сырьевые материалы или торговые отношения. Мы стали свидетелями очень заметных изменений в поведении нашего основного партнера на протяжении десятилетий в деле построения международного порядка, основанного на мире, сотрудничестве, уважении норм и вкладе в мирное развитие всех континентов, и вместо этого он перешел к транзакционной модели. Я думаю, что мы наблюдаем это с момента смены правительства в Соединенных Штатах, и я считаю, что это должно заставить нас, европейцев, задуматься о том, где могут быть слабые места, на которые мы не обращали внимания, потому что у нас были партнеры, которые позволяли нам спокойно строить наш образ жизни. В. В начале XXI века ЕС утратил интерес к Латинской Америке в связи с кризисом евро и Brexit, среди прочих факторов. Считаете ли вы, что фактор Трампа является стимулом для Европы, чтобы восстановить свои позиции в Латинской Америке? О. Я не знаю. Каждый из нас пытается решить проблемы, но все мы знаем, что мы выходим из цикла, в котором не только были более или менее хорошие отношения между Европейским союзом и Латинской Америкой, но и ситуация на этом континенте была нелегкой. Существуют очень разные взгляды среди латиноамериканских государств, и найти точки соприкосновения между ними не всегда было просто. В. Как торговый партнер и инвестор в Латинской Америке, какое преимущество может предложить Европейский союз по сравнению с такими державами, как Китай и США? О. Качество и уважение, которые сохраняются во времени. Есть державы, которые явно ориентированы на добычу полезных ископаемых и используют транзакционный подход, ища геополитические интересы, которые могут принести доход в других областях. Европейский союз отличается тем, что является надежным партнером, который стремится вынести за пределы своих границ то, что требует внутри них, а именно высокие социальные и экологические стандарты. Речь не идет о получении экономической выгоды в краткосрочной перспективе, которая сразу же распыляется, оставляя после себя бремя экологических и социальных издержек, которые очень трудно компенсировать в будущем. Европейские компании понимают и уважают это. У нас есть целый ряд конвенций Международной организации труда, целый ряд соглашений, правил и знаний о том, как не жертвовать природными ресурсами таким образом, чтобы нанести необратимый ущерб. Мне кажется, что в этом действительно есть добавленная стоимость, важная ценность по сравнению с любой другой. В. Европейская социальная модель, которую иногда называют бременем в глобальной конкуренции, вы считаете добавленной стоимостью. О. Возможно, американская мечта — это миф, но европейская мечта — это реальность. Европа по-прежнему остается местом в мире, где жить лучше всего и где хотела бы жить большая часть человечества, или иметь похожую модель на своей территории. Это нематериальный актив и важная сила, которую мы не сумели использовать достаточно стратегически. Слишком часто Европа принимала это как данность и не участвовала, не афишировала и не защищала эту модель в своих отношениях с третьими сторонами. Но теперь все изменилось. Европа теперь понимает, что настало время громко и четко заявить, что это лучшая модель для демократии. В. Сегодня утром вы высказались очень оптимистично по поводу подписания торгового соглашения с МЕРКОСУР, но последние заявления Франции вызывают сомнения. На этот раз все серьезно? О. Я надеюсь, что да, что это произойдет до окончания бразильского председательства в МЕРКОСУР, до конца года. Я считаю, что 25 лет созревания торгового договора — это очень много, и это непонятно. И я считаю, что было бы непонятно упустить возможность сказать всему миру, что Европа и Латинская Америка, благодаря специальному режиму для МЕРКОСУР, хотят продолжать работать и объединять свои рынки и общества. В. Вы бы сказали, что Франция — последнее большое препятствие? О. Я думаю, что они все еще работают над некоторыми деталями внутри страны, но мы полностью уверены, что это возможно. Европа должна найти решения, которые позволят дать гарантии тем, кто может воспринимать это как угрозу, и заключить соглашение, которое по всем своим показателям будет положительным для обоих континентов. В. На саммите также поднимался вопрос об атаках на наркошлюпки. Какова ваша позиция? О. Одним из основных принципов Европейского союза является защита международного порядка, договоров и прав, которые мы себе обеспечили, и мне кажется, что если мы возьмем руководство по международному публичному праву, то сможем понять, что означает или при каких условиях считается оправданным применение силы. На сегодняшний день не похоже, что мы находимся в ситуации, требующей немедленной законной самообороны или поддержки со стороны Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Поэтому я считаю очень важным, что сегодня утром на заседании в ходе дискуссии многие высказались в поддержку уважительных отношений между государствами и признания моря как пространства, в котором также необходимо соблюдать закон.