Нам дали воду

Ноябрь начался очень плохо для правительства Клаудии Шейнбаум: в первый день месяца был убит мэр Карлос Мансо. Из Уруапана по всей республике прокатилась волна возмущения. Проблемы для президента на этом не закончились: затем начались протесты в сельской местности, которые в декабре уже грозят перерасти в бурю. Партия «Морена» продемонстрировала мастерство в искусстве упрощать проблемы, исходя не из диагнозов, а из предполагаемых решений. Обадоризм начал свое правление с отмены строительства крупного аэропорта, сославшись на коррупцию, которую так и не доказал (и тем более не наказал), а миллионная компенсация — более 113 миллиардов песо по умеренным подсчетам ASF — маскируется призрачным новым аэровокзалом, построенным и управляемым военными. Подобных инициатив, которые одновременно являются инструментом пропаганды Адана и демонстрируют безрассудную убежденность в том, что управлять страной — это простая задача, как говорил основатель, предостаточно. А вчера объявили, что теперь появятся передвижные аптеки. По мнению некоторых критиков, отчасти успех Morena в том, что она не дискредитирует себя такими выдумками, объясняется тем, что оппозиция занимается защитой неосязаемых вещей, концепций, которые были постулатами о республиканских противовесах, управлении и даже правах. Так объясняется, почему защита прежней судебной системы не вывела на улицы толпы людей, а также низкая эффективность предупреждений со стороны ученых, гражданского общества, групп по защите жертв и даже оппозиционных партий о риске избрания судей путем всенародного голосования. Кто же будет защищать судей, когда безнаказанность царит в более чем 97% заявленных преступлений? Только оппозиция. Партия «Морена» поняла, что судебная реформа гарантирует ей контроль над единственными, кто хоть как-то сдерживал ее политику; и эта повестка дня сегодня уже является решенным вопросом. И до судебной реформы, конечно же, они уничтожили институты, созданные в условиях смены власти, от регуляторов рынков до органа по обеспечению прозрачности. Выжил только Национальный институт выборов (INE), но он колонизирован, и, конечно же, уже объявлена соответствующая реформа. Возможно, именно этот импульс помешал президенту Шейнбаум увидеть, что в вопросе сельского хозяйства триумфальное шествие правительства, которое в одностороннем порядке принимает новые законы и вводит дополнительные меры контроля, закончится провалом. Возможно, именно из-за этого непревзойденного рекорда в администрации считают, что после того, как крестьяне сняли блокировки дорог на прошлой неделе, проблема решена. Ничто не может быть дальше от реальности. У сельского хозяйства есть как минимум три проблемы, и у президента нет готовых ответов ни на одну из них. Сельскохозяйственные производители — мелкие, средние и крупные — демократически, то есть независимо от своего масштаба, сталкиваются с первой проблемой: небезопасностью, которая выражается в двух убытках — от вымогательства и от грабежей на дорогах. Во-вторых, рабочий класс платит за то, что он поддерживает тайный тэтчеризм: производители страдают от неблагоприятного экономического цикла из-за падения мировых цен, дешевого доллара и отмены поддержки со стороны правительства Лопеса Обрадора. Без субсидий — только с некоторыми программами помощи — фермеры не могут больше выживать, говорят крестьяне. И эти бедствия обрушились на производителей, когда пришла самая амбициозная — с точки зрения изменения правил в отношении любых ресурсов или сырья — из реформ Обрадоризма на сегодняшний день: речь уже не идет о смене судей или регуляторов, теперь хотят реформировать систему водоснабжения. Президент Шейнбаум поручила одному из своих ближайших соратников провести реформу, которая, как и следовало ожидать, направлена на установление господства нации над водными ресурсами. Восстановить контроль государства над этим национальным достоянием. Исправить злоупотребления. Гарантировать рациональность в эксплуатации. Обеспечить устойчивость регионов, справедливость в распределении; приоритет общего блага над коммерческой алчностью и даже коррумпированными властями. Одним словом, речь идет о реформе, которая не только необходима, но и срочна. Кто может упрекнуть президента за то, что она осмелилась сделать то, на что другие не решились, положить конец разграблению общественного достояния, не откладывать решение сложной задачи установления новых правил, упорядочения и наказания? Никто, кроме тех, кто, по всей видимости, считает, что реформа, а на самом деле их две, была проведена по фирменной схеме: после месяцев якобы консультаций правительство, погруженное в себя, составило проект, не прислушиваясь к мнению других, эта администрация, в которой преобладают столичные чиновники, считала, что с площади Сокало можно понять всю страну. Хуже всего в нынешней ситуации то, что последнюю проблему можно было бы избежать. Не только если бы власти отказались от привычки проводить форумы, выводы которых впоследствии не систематизируются и не анализируются, но и, что еще проще, если бы они объяснили, что собираются исправить ситуацию. Различные лидеры производителей, в том числе Совет бассейна реки Браво, например, несколько недель назад провели долгие переговоры с главой Национальной комиссии по водным ресурсам, чтобы объяснить ему ошибки реформы, которые могут привести к злоупотреблениям в отношении крестьян, штрафам или тюремному заключению, отмене существующих прав. И все это произошло до того, как другие группы производителей объявили о национальной забастовке на прошлой неделе, которая затронула дороги в половине страны. Почему Conagua не объяснила, что они уже все поняли и собираются исправить? Почему Министерство внутренних дел не предотвращает проблемы? Почему Национальный дворец считает, что вся страна со всеми ее многочисленными сложностями может уместиться в двух часах утреннего выступления? Столько разговоров и так мало эффективности в общении. До протеста крестьян, который продолжается и по сей день, ни одна группа не показала Клаудии Шейнбаум, что одно дело — устранять неизвестных судей, а другое — небрежно составлять закон, который, лишая их прав на колодцы, нанесет огромный ущерб имуществу, поскольку земля без воды не будет ничего стоить, а также нанесет огромный удар по идентичности крестьян, поскольку угрожает жизни людей, которые и без того сталкивались с низкими рыночными ценами и повсеместной небезопасностью. В середине прошлого века Хуан Рульфо мастерски высмеял аграрную реформу. «Нам дали землю» — это ключевая фраза в романе «Плато в огне» и непревзойденное описание того, как благонамеренная реформа для слишком многих обернулась бесполезными комками земли. Правительство Шейнбаум уже пообещало обеспечить безопасность на дорогах (ему еще предстоит выполнить это обещание и бороться с вымогательством); оно уже намекнуло, что будет оценивать меры поддержки, но также признало, что у него нет запаса прочности, и уже заверило, что исправило ошибки или пробелы, которые могут нарушить доступ крестьян к их колодцам. Надеюсь, что они действительно собираются решить все три проблемы. И что это не обещание, которое закончится жалким заявлением из пустоши, где признают, что Шейнбаум «дала нам воду», но лишила нас будущего.