Невозможные вопросы

В приюте в Мехико я познакомился с четырьмя палестинскими семьями, которые, потеряв все в одном из самых разрушительных конфликтов нашего времени, нашли убежище в нашей стране. Их рассказы следуют один за другим: жизнь, которую они оставили позади, их истории любви, ужасы вооруженного нападения, которое непропорционально сильно затрагивает самых уязвимых людей, потерянная земля, вкусы, по которым они скучают — кажется, что фрикадельки всегда лучше дома — вещи, которые уже невозможно вернуть. Дома, работа, улицы, которые имели названия, а теперь превратились в руины. В их словах сосуществуют красота и разочарование. Их глаза, наполненные такими сильными эмоциями, что едва ли можно смотреть в них слишком долго, кажутся несущими язык, который трудно расшифровать. В какой-то момент один из них задает мне вопрос, на который невозможно ответить: «Кто вернет мне мою землю, мои предприятия?». После моего бесконечного молчания он говорит: «Я ничего не сделал. Я просто работал, чтобы прокормить свою семью. Я даже помогал гуманитарным организациям. Это последнее замечание пронзило меня до глубины души. Надев футболку УВКБ, я не могу не думать о том, что в этом изменчивом и капризном мире каждый из нас может в любой момент оказаться беженцем. Вопросы летят в воздух с невинностью того, кто ищет объяснения, но падают на меня с тяжестью приговора. Как будто кто-то, будучи свидетелем, может обеспечить справедливость. Работа в качестве посла доброй воли УВКБ ООН – это опыт, столь же яркий, сколь и болезненный. Выслушивание и восприятие сотен историй, сопереживание столь душераздирающим эмоциям заставляют научиться улыбаться, даже когда внутри сердце замирает. И все же жизнь продолжается. Дети играют. Один из них показывает мне свои шрамы и застенчиво улыбается; я улыбаюсь в ответ, покатав его на игрушечном велосипеде по двору. Другой, с мячом в руках, смотрит на меня и гордо произносит одно из немногих слов, которые он уже знает по-испански: «Ты играешь?». Я хотел бы сказать «да», но не хочу, чтобы у него сложилось плохое впечатление о мексиканском футболе. Тогда возникает коллективный вопрос: что мы делаем? Как мы можем помочь? Мы завалены новостями, видео и изображениями, которые делают нас все более невосприимчивыми к страданиям. Кожа становится толще, даже если мы этого не хотим. Очень печальный механизм выживания. Что нам делать? Принимать меры. Помимо разговоров, неудобных бесед, использования наших сетей для осуждения несправедливости, мы можем сделать что-то очень конкретное: помочь тем, кто помогает. Тем, кто годами поддерживает то, что невозможно поддерживать: управляет приютами, понимает миграционные потоки, поддерживает беженцев, предоставляет им юридическую помощь, еду, кров; день за днем ищет способы реинтегрировать их в общество. В наше общество. В этом приюте также находятся беженцы из Гондураса, Гаити, Кубы, Венесуэлы и Афганистана. У всех них есть истории любви и утраты, которые пересекаются в одном дворе, на одной кухне. Питание зависит от доброй воли различных организаций и гражданского общества. Если вы хотите им помочь, перейдите по ссылке: https: www.casarefugiados.org sumate УВКБ ООН, Агентство ООН по делам беженцев, защищает людей, вынужденных бежать из-за конфликтов и преследований. Вы можете присоединиться к нам на сайте https: bit.ly LuisGerardoACNUR Шади, один из палестинских беженцев, имеет кафе в Хилиотепеке, штат Мехико. Он и его семья обжаривают кофе по традиции, унаследованной от предков. Он с гордостью дарит мне пакет и просит понюхать его. Ароматы могут заставить нас плакать по многим причинам, верно? Воспоминания о детстве, о старой любви или, как в этом случае, о призраке кафе в Газе, которого уже нет. Мы тоже можем помочь Шади. Его кафе называется Café Abu el Árabe, и ни одно другое кафе не вызовет у вас таких ощущений. Вы найдете его в Instagram. Эти четыре семьи, восемнадцать человек из Палестины, начинают новую жизнь в нашем городе. Благодаря поддержке этих организаций они теперь готовятся к урокам испанского, чтобы постепенно интегрироваться в рынок труда и наши обычаи. Надо сказать, что они не выглядят счастливыми; в их глазах много боли. Но есть и надежда. Несмотря на свои обстоятельства, они знают, что им повезло, что единственная тревога, которую они могут услышать здесь, — это сейсмическая. Бомбы больше не падают. Шади дарит мне металлическую цепочку с флагом Палестины. Он надевает ее мне на шею. Я обнимаю его и могу только сказать: «Удачи, дорогой Шади. Мы продолжим».