Мексика: риск плебисцитарного правосудия

Избирательный процесс, состоявшийся в минувшее воскресенье в Мексике, в ходе которого почти 900 федеральных судей, включая членов Верховного суда, и более 1800 местных судейских должностей были избраны «всенародным голосованием», не только создает беспрецедентный прецедент в мировом масштабе. Фактически, под демократическим прикрытием он, похоже, «открывает» рискованный путь: превращение судебной власти в открытое поле прямой политической конкуренции. Со всем тем, что это может означать: избирательные кампании, деньги для их «банкинга», предлагаемые политические услуги ... и так далее. Защищаемый правящей партией как демократический прогресс и инструмент борьбы с коррупцией и безнаказанностью, этот новый механизм отбора и избрания судей серьезно компрометирует важнейший принцип верховенства права - независимость судей. Превращая судей и магистратов в кандидатов, он открывает двери для логики, чуждой их функциям: кампаний, финансирования, компромиссов, идеологических привязанностей и освещения в СМИ. Другими словами, динамика политико-выборного поля переносится в судебную сферу. Из мирового опыта ясно: независимого правосудия не существует, если система отбора и назначения судей не является адекватной, объективной и разумной. Этот принцип, подтвержденный международными стандартами - от ООН до Межамериканского суда по правам человека, - требует, чтобы доступ к судебной власти был защищен от внешнего влияния. Особенно от политической и экономической власти. Избрание судей путем всенародного голосования не отвечает этой логике: напротив, оно прямо ей противоречит. Недавний мексиканский опыт уже показывает тревожные признаки. Только 13 % избирателей пришли на выборы. Среди победителей оказались люди с очевидными связями с правящей партией. Некоторые из них были юридическими советниками бывшего президента Лопеса Обрадора, другие - действующие или бывшие чиновники, назначенные исполнительной властью. Хотя не все из них формально состоят в партии, профили некоторых из них свидетельствуют о прочных идеологических связях и сетях близости к власти. К этому следует добавить особенно тревожное «процедурное» нарушение, которое на самом деле является существенным, - распространение брошюр с именами кандидатов в судьи, неофициально поддержанных «Мореной» в ходе кампании и в день голосования. Хотя закон прямо запрещает агитацию на этих выборах, данный инцидент показывает, до какой степени политические интересы могут проникнуть в процессы, которые должны быть строго институциональными, и загрязнить их. Тот факт, что президент Клаудия Шейнбаум сама осудила этот поступок, не отменяет его серьезности и не развеивает подозрений в том, что эта реформа, по крайней мере частично, была призвана гарантировать создание суда, более близкого к правящей партии. Таков ход событий и объективный результат произошедшего. Несколько стран, опробовавших подобные формулы, продемонстрировали риски, присущие этой модели. В некоторых штатах США, где судьи избираются всенародным голосованием, были зафиксированы случаи, когда крупные экономические интересы финансировали предвыборные кампании судей, что впоследствии вызывало сомнения в их беспристрастности при вынесении решений. В Боливии введение выборов судей - с 2011 года - не укрепило доверие к судебной системе, а скорее усилило ощущение захвата институтов правящей партией, поскольку окончательный «отбор» кандидатов проходит через политический фильтр. Низкий уровень участия, неосведомленность граждан и политизация процессов были постоянными последствиями. Эти эксперименты не только не способствовали демократизации правосудия, но и ослабили его автономию. За последние два десятилетия Верховный суд Мексики был признан внутри страны и за ее пределами в качестве эталонного конституционного суда в Латинской Америке. Даже в сложных политических условиях ему удавалось отстаивать самостоятельную правовую линию по отношению к политической власти, укрепляя такие фундаментальные принципы, как защита надлежащей правовой процедуры, защита основных прав и разделение властей. Во многих случаях его решения сдерживали эксцессы исполнительной власти и гарантировали права уязвимым слоям населения. Таким образом, его роль была крайне важна для утверждения демократического конституционализма в условиях постоянных вызовов институциональности. Ярким примером этой преобразующей функции стало раннее и систематическое включение «контроля над конвенциональностью», центральной доктрины, разработанной Межамериканским судом по правам человека. Мексика была одной из первых стран региона, которая всерьез взяла на вооружение эту доктрину. Не в качестве символического жеста, а в качестве структурной части многих своих судебных решений. Благодаря такому подходу судьи и суды страны взяли на себя ответственность за толкование Конституции и законов в свете международных договоров по правам человека, ратифицированных государством, тем самым укрепив межамериканскую привязку мексиканской правовой системы в границах суверенных государств. Эта судебная практика не раз служила руководством для других конституционных судов в Латинской Америке. Народные выборы могут звучать хорошо, но они не являются гарантией беспристрастности или легитимности. Народное голосование без необходимых гарантий может стать инструментом манипуляции, если те, кто борется за власть, зависят от поддержки партий или групп, способных мобилизовать избирателей. Это так просто и очевидно. Что произойдет, если судья, который, например, должен принять решение по громкому политическому делу, столкнется с давлением того, что он был избран партийной машиной? Или когда магистрату придется разрешать конфликт, связанный с финансированием его или ее избирательной кампании? Это не теоретические вопросы. Это реальные дилеммы в любой стране, которая путает демократическую легитимность с избирательным контролем над судьями. Поэтому ставки не так уж малы. Судебная власть выполняет контрмажоритарную функцию: защищает права, контролирует злоупотребления властью и применяет закон, даже если это причиняет неудобства большинству или популярным правительствам. Если для получения или сохранения должности ее члены должны подчиняться контролю со стороны того же большинства, их способность осуществлять этот контроль резко снижается. Недоверие общества к судебной системе можно решить не путем ослабления ее независимости, а путем укрепления ее целостности. Для этого существуют более надежные механизмы, совместимые с международным правом: публичные конкурсы по заслугам, технические оценки, коллегиальные назначения и прозрачные процедуры без политического вмешательства. То, что произошло в Мексике, должно вызвать тревогу. Во времена отката от демократии и разгоревшегося аппетита к концентрации власти превращение правосудия в еще один трофей избирательного цикла может показаться некоторым правительствам функциональным. Но институциональные издержки - для свободы, прав и демократического баланса - могут быть чрезвычайно высокими и, в некоторых случаях, необратимыми.