Безголосые, безликие женщины

Афганистан вновь превратился в чудовищную антиутопию. При безразличии всего мира женщины стали невидимыми и молчаливыми. К запрету на демонстрацию лица, волос и форм тела режим талибов добавил запрет на голос. Звуки, которые, по его мнению, являются источником соблазна для мужских инстинктов. Они уже были обречены на призрачное общественное существование. На улицах и в других общественных местах они передвигаются под паранджой. Внутри этих плотно сплетенных капюшонов силуэты и лица теряют очертания. Возможно, именно молчание мира перед лицом этого мракобесного безумия подтолкнуло безумный режим Афганистана сделать шаг к немыслимым запретам: теперь под запретом и женские голоса. Они могут быть арестованы полицией нравственности при Министерстве пропаганды добродетели и предотвращения порока, если их услышат говорящими на улице или в общественных местах. Предполагается, что женский голос также является стимулятором мужской похоти. Звук, облеченный в форму слов, побуждает к плотскому греху. По этой причине женский голос был запрещен на улицах и в любом другом месте, кроме собственного дома, хотя даже внутри своего дома они должны говорить достаточно низким голосом, чтобы их не услышали прохожие на тротуаре. Трудно найти в мире более зловещее отклонение, чем талибская мораль и религия. Во время правления муллы Омара в период с 1996 по 2001 год женщины потеряли свободу передвижения по улицам без кровного родственника мужского пола. Им также было запрещено учиться и проходить медицинские осмотры с момента начала менструации. Эти запреты вытекают из «Пуштунвали» - кодекса поведения пуштунов, основной этнической группы Афганистана, чье вооруженное крыло, ополчение «Талибан», вернулось к власти после ухода американцев. Пуштунский суннизм еще более ретрограден, чем ваххабизм - ветвь ислама, господствующая в Саудовской Аравии. Это учение, созданное в XVIII веке Мухамадом бен Абдель Вахабом, основателем династии Саудов, является одним из наиболее закрытых теологических направлений магометанства, которое отличается от других салафитских течений тем, что ваххабизм признает монарха посредником между Аллахом и уммой (общиной верующих), тогда как для салафитов посредником между уммой и Аллахом является только халиф. Их строгость по отношению к женщинам основана на буквальном толковании Корана и хадисов (высказываний и поступков, приписываемых пророку Мухаммеду), согласно которым после первой менструации женское тело становится «источником соблазна и греха». К этому извращенному и дегуманизирующему представлению о женщине пуштуны добавляют жестокий морализм пуштунвали. Именно поэтому афганские женщины вынуждены полностью закрываться паранджой - капюшоном из плотной ткани, под которым силуэт, волосы и лицо становятся незаметными. А врачам запрещено осматривать их тело, они могут только выслушивать их жалобы на боли и недомогания, которые, поскольку женский голос запрещен, приходится передавать через несовершеннолетнего или родственника-мужчину. В кодексе «Пуштунвали» смешаны законы шариата (Корана) и традиции предков пуштунской этнической группы, чье существование насчитывает не менее 6 000 лет. Геродот упоминает о ней в своих исторических записях, говоря о среднеазиатском народе, который он называет патки. После периода свободы и прав в Кабуле и других городах под оккупацией США, в правительстве которых было создано министерство по делам женщин, многие верили, что новый режим талибов не будет таким безумным, жестоким и ретроградным, каким был режим муллы Омара. Но новые лидеры талибов, Хибатулла Ахундзада и Абдул Гани Барадар, не только восстановили режим низведения женщин до уровня тени, но и сделали еще один шаг вперед, запретив женщинам говорить, поскольку считают, что этот звук нарушает мужскую добродетель. Хотя это и не выражено прямо, для этой морально-религиозной концепции женщина - сатанинское творение. Абсурдное и жестокое убеждение. Женщина не имеет никакого значения, кроме как в силу мужчины. Она может видеть лицо и волосы мужчины, но если мужчина видит ее волосы, лицо и, если не больше, очертания ее тела сквозь ткань, это подвергает его опасности скотоложства. В этом бредовом представлении грязное и звериное находится не в женщине, а в мужчине. Но именно она платит за эти страдания. Не будучи виновной в таком мужском естестве, именно она должна пожертвовать своей свободой и своими правами, чтобы мужчины оставались на «земле добродетели».