Битва против западной культуры

Океаны людей, заполонившие улицы аргентинских городов, стали громким сигналом тревоги. Наверняка, как это всегда бывает вблизи власть имущих, никто не осмелится сказать президенту, что идеологическое одеяние, в которое его облачили ультраконсервативные идеологи, напоминает костюм «невидимки», в котором преклонные придворные хвалили голого короля в сказке Ганса Христиана Андерсена. Вместо того чтобы ребенок кричал правду, проезжая мимо монаршей кареты, на Хавьера Милея кричали толпы людей на улицах больших и малых городов. Как и традиционных политиков, Милея окружают последователи, восхваляющие его костюм-невидимку. Это типично для посредственных и упадочных лидеров. Подавленный своими иллюзорными неудачами, сумеречный Наполеон сказал: «Только предатели показали мне правду». Лоялисты на самом деле верны только своим должностям и порциям власти, а не лидеру, которому они говорят только то, что хотят услышать плохие руководители. Дебильные идеологи, написавшие непонятную речь, которая вызвала ступор в Давосе, говорят, что массовые мобилизации «против гомофобии и фашизма» были «оглушительным провалом». Судя по масштабам субботней мобилизации и критике, которой подверглась речь Милея, в которой он жестоко обрушился на гомосексуалистов, связав их с педофилией, а также дал волю своему обычному отвращению к феминисткам, экологам, проснувшимся, пропагандистам изменения климата и так далее, очевидной реальностью является то, что выступление Милея на Экономическом форуме в швейцарском городе было полным провалом. Очаровательный персонаж журналиста Чиче Гельблунга, которого сыграл комик Фреди Вильярреал, в какой-то момент посмотрел за камеры и сказал своим некомпетентным продюсерам: «Если у вас есть хоть капля достоинства, убирайтесь». То же самое Милей мог бы сказать своим самым непокорным идеологам. Но на самом деле аргентинский президент сам выбрал этот путь, который не имеет ничего общего с массовым голосованием, сделавшим его президентом. Он был избран для того, чтобы ликвидировать инфляцию и дефицит, порожденные предшествующим ему популистским разгулом, а не для того, чтобы выплеснуть свои самые мрачные и вязкие чувства к меньшинствам и всему, что не совпадает с экстремальной идеологией, которую он исповедует с фанатичной одержимостью. В этой огромной массе избирателей большинство должно почувствовать укор, прочитав в твите своего президента слова: «...мы будем преследовать вас до самых дальних уголков планеты... левые сукины дети, трепещите». Конечно, среди тех, кто поддержал его, чтобы не допустить победы другого непрезентабельного варианта, будет немало непримиримых консерваторов, гомофобов, расистов и ультраправых. Но основную часть этих голосов составляют центристы и правоцентристы, которые не исповедуют яростного презрения к меньшинствам и защищают культуру толерантности и уважения к разнообразию. Это западная культура, сформировавшаяся в ходе культурных революций XX в. Эти культурные революции произошли не в марксистских системах и не в восточных теократиях, а в Европе и в зрелых североамериканских демократиях, таких как Канада и Соединенные Штаты. Китай Мао Цзэдуна, Куба Фиделя Кастро и Советский Союз были жестко антифеминистскими и гомофобными режимами. Настоящие культурные революции произошли в XX веке в демократических странах, где возникло критическое мышление, оппозиция и протестные движения, которые нашли свое выражение на улицах, в книгах и искусстве. Сюрреализм, хиппизм, рок и песни протеста - это часть культурного шипения, порожденного открытым обществом. Непокорные лидеры, бродившие в складках демократии, разъедают ее изнутри, атакуют ее. Свобода, разнообразие, плюрализм, инклюзивность и толерантность - отличительные черты обществ с либерально-демократическими системами, которые сделали Запад великим. Отказ от этих ценностей означает нападение на западную культуру.