Хоакин Торрес Гарсия

Несколько дней назад Адела Дубра, которая никогда не упускает ни одной детали национальной культуры, обратила мое внимание на то, что в июле следующего года исполняется 150 лет со дня рождения Хоакина Торреса Гарсии. В Уругвае много очень ценных и признанных художников, но Торрес Гарсия, на мой взгляд, самый особенный из них. В вопросах искусства все субъективно, поэтому я хотел бы сказать, что мое убеждение в этом отношении, вероятно, основано на влиянии, которое оказал на мое образование Эдгардо Рибейро, один из первых учеников мастера. Эдгардо всегда настаивал на ценности для изобразительного искусства способности к синтезу, известной как абстракция. Он подчеркивал, что по-настоящему хорошим художником, как учил его Торрес, является тот, кто сумел развить свою технику до такой степени, что абстракция стала даже основой фигуративной работы. Не раз он повторял это, объясняя мне творческий процесс создания Христа или "Менин" Веласкеса, показывая ту или иную деталь, в которой была очевидна техника. Обычно, вспоминая о доне Хоакине, искусствоведы или критики сосредотачиваются на его биографии, на его жизненном пути между Уругваем, Испанией, США, Францией, на том, как повлияла на его творчество ситуация в мире, в которой он жил, мир, война, технический прогресс, социальные изменения, или на то, сколько он впитал от других школ или художественных течений. Все это, безусловно, важно, но с течением времени я все больше убеждаюсь, что сфера теоретической и пластической деятельности этого художника, который, несомненно, породил одно из самых актуальных движений ХХ века, обладает, прежде всего, большим антропологическим чувством. Торрес умер в 1949 году, и в том же году Джозеф Кэмпбелл опубликовал свою первую большую работу "Герой с тысячью лиц", в которой он анализирует и сравнивает мифы и архетипы, общие для всех людей и всех цивилизаций. Отсюда и в своих последующих исследованиях он показывает нам нити, которые схожи в бессознательном человечества, понимаемом во всем его многообразии. В своих различных теоретических работах и трудах, таких как "Восстановление объекта", "Конструктивный универсализм", "Мистицизм живописи" или "Структура", Торрес предвосхищает разработки Кэмпбелла и с уникальной проницательностью улавливает то, что очевидно для нас сегодня. Что человек един, что человечество едино, что элементы таковы, каковы они есть, что Творение установило неизменный порядок во всем, что передается искусству, и что то проявление Творения, которое возникает в результате следования определенным правилам - золотому правилу и абстракции, например, - является наиболее доступным нашему сознанию. Среди такого количества безумия, суетливой и бесполезной жизни в социальных сетях в ожидании лайков, возможно, по случаю заслуженной памяти Торреса мы могли бы сделать паузу, вздохнуть и вспомнить, что мы все еще люди, что мы приходим в этот мир равными и что мифы и архетипы, которым учил нас мастер, одинаковы для всех нас. Если мы сделаем это, то однажды достигнем мира.