Отмена судебного решения

Недавно я вернулся из Оттавы, столицы Канады, где я прожил шесть лет во время учебы. В этом городе, который не является крупным мегаполисом, но имеет очень хороший уровень жизни, несмотря на зимы, появилась относительно новая проблема: наркоманы повсюду. Эта проблема прослеживается в повседневной жизни многих богатых и прогрессивных западных стран, где в городах есть большие лагеря людей, живущих на улицах, и в любое время и в любом месте можно увидеть людей, употребляющих наркотики или курящих свои трубки. Кроме того, они пользуются государственными услугами и субсидиями, чтобы продолжать свой образ жизни. Уругвай, как часть Запада, не чужд этой проблеме; возможно, не в плане субсидий, но уж точно в плане количества наркоманов. В центре Монтевидео в любое время суток можно увидеть людей, бесстыдно попыхивающих трубкой. Говорить о наркомании сложно, потому что это многопричинная проблема, включающая в себя биологические, социальные, культурные, экономические и другие аспекты. Один из способов, с помощью которого употребление наркотиков (тех, что превращают человека в зомби) часто оформляется как «проблема со здоровьем», за которую человек не несет ответственности; как если бы это была аллергия. И здесь есть нечто, что выражает центральное напряжение в такой социальной «науке», как социология, - между социальными структурами и нашей способностью к агентству. В этом напряжении на карту поставлено нечто фундаментальное для человека: способность проводить различия, основанная на способности суждения. Давайте немного проясним термины. В широком смысле слова, если структуры - это все те социальные аспекты, которые составляют нас и определяют наше поле деятельности, то агентство - это способность маневрировать, которой обладают индивиды в рамках этих структур; это свобода выбора и автономия в рамках социальных и культурных моделей, которые формируют нас и от которых трудно, если вообще возможно, освободиться. Изучение «человека в обществе и общества в человеке» лежит в основе социологии, как выразились Питер Бергер и Томас Люкманн в «Социальном конструировании реальности», ключевой книге этой дисциплины, поэтому необходимо видеть индивида и структуры одновременно. Но дело в том, что «ученые-социологи» склоняются к левым политическим взглядам, поскольку подчеркивают определяющую роль структур и их несправедливости, а для всего, что подразумевает индивидуальную ответственность, используется уничижительный термин «неолиберал». Несомненно, существуют структурные несправедливости и неравенства, которые являются кристаллизацией того факта, что люди все неравны, и именно здесь государство должно выполнять свою ортопедическую роль, чтобы каждый мог развиваться как можно лучше. Но когда структуры преувеличиваются в анализе, фундаментальная человеческая способность выносить суждения теряется. Когда суждения сводятся на нет, индивиды растворяются в социальных обстоятельствах, освобождающих их от ответственности, и становятся объектом жалости и сочувствия. Это эмоции, которые, как объясняет Ханна Арендт в своей книге «О революции», являются антиполитическими. Они растворяют мир в общем и, как во Французской революции, в конечном итоге приводят к террору. Когда суждение не практикуется или подвергается цензуре, на его место приходят политика и правила. Эта задача делегируется абстракции государства с его растущими бюрократиями, которые, как говорила Ханна Арендт, являются «ничьим правительством», где никто не несет ответственности. Другой способ отмены суждений, как объясняет американский политический философ Роджер Берковиц, - это статистика. С помощью цифр социология, экономика или политология пытаются сделать социальные события и личные действия просчитываемыми, предсказуемыми и поддающимися манипулированию через поиск законов общества. Сведение нас к нормальному распределению в итоге снимает с индивидов ответственность за их поступки. Берковиц объясняет, что говорить, что кто-то совершает преступление, потому что вырос в бедности, имеет мать-наркоманку, страдает психологическим расстройством или чем-то еще, значит ставить под сомнение само предположение о личной ответственности, которое лежит в основе суждения. Суть в том, утверждает американский мыслитель, что суждение утверждает истину посреди толерантности, которая является частью либерализма, доведенного до порочной крайности. Суждение отвергает либеральные ценности релятивизма, равенства и научной объективности, которые определяют наше время. По сути, речь идет о том, чтобы отстаивать что-то в ущерб политкорректности, которая подвергает цензуре и гомогенизации. Употребление наркотиков, уничтожающих личность, как это наблюдается во многих городах, имеет как структурные, так и индивидуальные причины. В структурном плане наркотики приобрели определенный шик в популярной культуре благодаря сериалам и музыкальным стилям, которые ассоциируются с трансгрессивным образом жизни. Благодаря легкости, с которой относятся к новым наркотикам (помимо обычных, таких как алкоголь), критикуются объективные моральные порядки, которые в наше время воспринимаются как погибшие, но на основе которых можно было отличить правильное от неправильного, приличное от неприличного, благопристойное от неблагопристойного. Наркоман становится следствием своих обстоятельств, объектом жалости. В условиях опасной абсолютной политизации, в которой мы живем, государство и его бюрократия становятся гарантами социального порядка, в котором нет ничего лучше, чем ничего, поскольку нет стандартов, по которым можно судить. Философ Айрис Мердок в книге «Суверенитет добра» писала, что обычный человек, если он не испорчен философией (или, лучше сказать, социологией), знает, что некоторые вещи действительно лучше других, что некоторые вещи - правда, а некоторые - ложь. К.С. Льюис очень рано охарактеризовал наш релятивистский век как «упразднение человека», что есть не что иное, как век структур и упразднения суждений.