Свиток существования

В минувшие выходные в El País вышла статья, посвященная одержимости женщин косметической хирургией и процедурами. Ничего такого, чего бы мы уже не знали, но в таком виде, в одной статье, от этого мурашки по коже. «Этого никогда не достаточно», «Всегда есть что-то», - говорят героини. В статье речь идет о женщинах, но все больше мужчин также присоединяются к этой одержимости красотой и страху старости. С незапамятных времен человечество пыталось уменьшить хрупкость своего существования, стремясь к долговечности и совершенству. Возможно, в глубоком желании перестать быть преходящим. В Древнем Египте, а затем и в греко-римском мире, с 3000 года до н. э. по IV век н. э., книги изготавливались из папируса - хрупкого материала, который разрушался при использовании, особенно в холодных или влажных условиях. Пока в Пергаме не усовершенствовали технику письма на шкурах животных, что привело к появлению «пергамента», который был гораздо более прочным и долговечным, и заменил папирус. Наша кожа, как и история, написанная на древнем пергаменте, раскрывает нас. Со всеми своими отметинами и шрамами она воплощает в себе живой рассказ об опыте и уязвимых местах. Каждый след - свидетельство уникального, несовершенного, но подлинного существования. Мы рождаемся как большой чистый лист, на котором время пишет свою историю, со стираниями и исправлениями, следами радостей и печалей, следами, рассказывающими о прожитой жизни. Эта прекрасная способность превращать собственное тело в текст. Итальянский писатель Васко Пратолини сказал, что «литература состоит из письма на коже», - метафора того, что каждый висцеральный, глубокий опыт, затрагивающий самые чувствительные волокна читателя, должен оставить свой след. Если литература - как и многие другие интенсивные переживания - не оставляет следов, значит, она не связывает нас с нашей хрупкостью и интимностью, что и делает нас глубоко человечными. Морщины, отметины и следы на нашей коже несут в себе послания, которые может прочесть тот, кто остановится и прочтет их с преданностью. Как и пергаменты, те первые книги, они являются продолжением памяти. Несовершенные, но уникальные свидетели прожитых нами моментов, даже тех, о которых наша память предпочитает не вспоминать. Желание стереть следы жизни - это попытка контролировать личное повествование, представить ложную версию себя, где вымысел превалирует над подлинностью. Потому что до последнего дня наше существование - это незавершенное произведение, где каждая отметина, каждый шрам добавляет еще один слой к тому повествованию, которым мы являемся. Литература нашей жизни заключается не в поиске совершенства, а в принятии и любви к каждой черте, которая делает нас теми, кто мы есть. Изменяя их, мы не прислушиваемся к своей истинной истории и стираем ее мудрость. Она говорит нам о том, что скромная, несовершенная и эфемерная человеческая жизнь стоит того, чтобы жить, несмотря на ее ограничения и трудности. Ведь, возможно, в конечном итоге величайший акт мужества заключается в том, чтобы принять нашу историю такой, какой она была написана временем и нами самими - несовершенной, хрупкой и прекрасной, - и понять, что в этой уязвимости кроется наша истинная сила.