Сложности в Венесуэле

Когда речь заходит о Венесуэле, легче всего выбрать сторону: послать Каракас к черту, встать на сторону Вашингтона и считать вопрос закрытым. Сложно же сохранить собственную позицию, когда давление исходит с севера, когда так нужна помощь США, а возможности для переговоров с этой страной так ограничены. Легко смотреть только на настоящее: авторитарный курс Венесуэлы, ее коллапс, трагедию с правами человека, марионетку, в которую превратился Мадуро. Сложно оглянуться назад и признать долгую историю вмешательства США в дела Латинской Америки, неудобную память, которая не исчезает только потому, что сегодня она политически неудобна. Легко предположить, что Соединенные Штаты заботятся о венесуэльской демократии. Трудно принять, что перед демократией важнее нефть. Венесуэла — не просто страна: это стратегический энергетический резерв в неспокойном мире. Притворяться, что этот факт не влияет на большую часть решений, — наивно. Или цинично. Легко искать волшебные решения, хирургические вмешательства, санкции, обещающие немедленное искупление. Трудно принять, что любой жизнеспособный выход — если он существует — проходит через переговоры. Не чистые, образцовые или поучительные переговоры, а реальные, полные уступок, серых зон и этических издержек. Упорная история повторяет нам: переходные периоды почти никогда не бывают чистыми. Легко относиться к Венесуэле, как к любому Ираку, любому Афганистану, любому экспортируемому эксперименту. Трудно понять ее историческую, социальную и региональную специфику. Латинская Америка — это не взаимозаменяемая шахматная доска: каждая страна несет на себе бремя собственной истории, которая не допускает готовых решений. Легко примкнуть к всемогущему. Трудно не принимать сторону автоматически, сопротивляться бинарной логике, требующей быстрой поддержки и однозначного осуждения. Сохранить независимую позицию сложно. Легко приспособиться к новому цвету, который приобретает регион, слиться с все более прагматичной левой или все более карательной правой. Трудно действовать как достойный представитель левой традиции, которая считает себя критической, демократической и приверженной правам человека без выборочных исключений. Легко аплодировать лауреатам Нобелевской премии и превращать их в неоспоримые символы. Трудно представлять их справедливо, со всеми нюансами, не превращая венесуэльскую проблему в упрощенную историю, успокаивающую благонамеренные чужие совести. Легко осуждать кубинский режим — экономически нефункциональный, авторитарный — и требовать прекращения поставок нефти, как это сделала печальная чиновница из администрации Трампа. Сложно осознать, что кубинский гуманитарный кризис невозможно объяснить без убийственного эмбарго, политики, которая на протяжении десятилетий доказала свою моральную и материальную неэффективность. В общем, сложно быть ответственным лидером левого толка. Таким, как Лула или Шейнбаум, способным вызывать дискомфорт у своих и чужих, напоминать, что Латинская Америка хорошо знает последствия «спасительных» вторжений и демократий, навязанных извне. «История смотрит», упрекнула республиканская конгрессменка Мария Эльвира Салазар президента Клаудию Шейнбаум, обвинив ее в поддержке диктатур в Венесуэле и на Кубе. Эта фраза была призвана служить предупреждением. Но история смотрит не только на то, что говорится в настоящем, она также оценивает то, что помнится — и то, что решают забыть — когда приходит время действовать. В конце концов, правда почти всегда враждебна простому уму. И Венесуэла, как и Латинская Америка, требует чего-то большего, чем удобные позиции. Она требует взять на себя ответственность за сложное.