Война никогда не умирает

Сегодня многие высмеивают поспешность, с которой Фрэнсис Фукуяма в эссе 1989 года предсказал, что после окончания холодной войны не будет идеологической борьбы и либеральные демократии победят без риска для жизни, потому что "мы переживем конец войн и кровавых революций". Затем он превратил этот прогноз в книгу "Конец истории", которая потрясла маленький мир тех, кто читает книги. Сказать, что он ошибался, - это уже обычное дело. Но справедливости ради стоит отметить, что у него были веские доказательства своего оптимизма. Согласно авторитетным политологическим отчетам, со времен разрядки, ознаменовавшейся встречами советского лидера Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана, войны, нарушения прав человека, перевороты и международные кризисы пошли на убыль. Доклад Центра гуманитарной безопасности при Университете Британской Колумбии в Канаде свидетельствует о 40-процентном сокращении числа вооруженных конфликтов и 80-процентном снижении числа тех, в которых погибло более 1000 человек. Правоверные предсказывали ООН светлое будущее. Теперь ООН может сосредоточиться на укреплении цели мира, изложенной в ее уставе, опираясь на прекрасную работу, проделанную ее генеральным секретарем перуанцем Хавьером Пересом де Куэльяром. Мало кто предвидел, что предполагаемый вакуум макроконфликта заполнит терроризм. Проще говоря, я не знаю ни одного серьезного исследования, которое бы выявило удивительное будущее терроризма в войне или его способность стать катализатором возврата к временам войн. Терроризм на другом уровне я описал в одной из предыдущих колонок, ознакомившись с исследованиями "супертерроризма", проведенными в Университете Джорджа Вашингтона. Из этой работы ясно, что, в зависимости от геополитического контекста и как в случае с регулярными армиями, террористические организации также модернизируют и расширяют свои возможности. Они могут получить доступ к современному оружию, передовым технологиям, щедрому финансированию, а также операторам разведки и контрразведки из числа международных союзников. Это позволяет им применять стратегии и тактики, превосходящие асимметричную войну, и в конечном итоге наносить своим врагам больший ущерб, чем в обычной войне. Именно это продемонстрировал ХАМАС 7 октября. Находясь на территории, свободной от израильских поселенцев, имея полную политическую власть в секторе Газа, актуальную информацию о боеготовности израильских сил обороны и мистический боевой дух, он перешел от систематических атак на Израиль к полномасштабной террористической операции. Вторжение с воздуха, моря и суши привело к более чем 1400 жертвам среди мирного населения и двумстам заложникам, шокировав мировое общественное мнение. Предполагаемая цель: блокировать геополитическую консолидацию Израиля в регионе, даже ценой разрушительного афтершока. Неясно, предвидели ли их лидеры, что таким афтершоком станет тотальное объявление войны. В любом случае, сначала они смирились с тем, что во всем мире отвергли их жестокое нападение на мирных жителей, а затем приняли на себя обязанность превратить своих "мучеников-смертников" в мучеников из числа жителей Газы. Сегодня, имея более 20 000 жертв - больше гражданских лиц, чем комбатантов, - и за фантастически короткий период времени, это позволило им пройти путь от лидеров виктимной организации до лидеров организации, отвечающей за виктимное население. Будущие историки, возможно, даже включат Газу в число трагических аналогов гуманитарных катастроф в Гернике и Дрездене в прошлом веке. Решающим фактором этого чудовищного успеха стала инерция военно-технического превосходства правительства Биньямина Нетаньяху. В брошюре министерства иностранных дел, выпущенной в конце XX века, объяснялось, что "за последние годы ни один террорист не проник из сектора Газа, потому что там уже есть электронный забор". Исходя из этой гипертрофированной уверенности, премьер-министр не смог своевременно понять, что происходит по ту сторону забора. По той же причине он не стал вводить новшества в распоряжение своими силами, договариваться об улучшении отношений с Палестинской администрацией Махмуда Аббаса или прислушиваться к мнению израильских и иностранных политиков - в том числе президента США, своего самого могущественного союзника, - которые советовали ему не вести себя высокомерно. В результате сегодня он не только находится в слабой позиции в глазах мирового общественного мнения. Более того, предсказанная им долгая война может распространиться на весь регион, против него подан иск в Международный суд, он подвергает евреев по всему миру различным видам внутреннего террора, и нельзя исключать, что он приведет Израиль к пирровой победе. Потому что, признавая ХАМАС в качестве воюющей стороны, он косвенно признает возможность существования независимого палестинского государства. Все это дает посмертный повод его бывшему сопернику Шимону Пересу, который, защищая политику "мир в обмен на территорию" - основу провалившихся соглашений в Осло, - высказал пророчество в форме молитвы: "Боже, сохрани нас от ослепления нашей военной мощью". Своей новой разновидностью войны Нетаньяху способствовал нормализации привычного отношения к войне. Той, которую Фукуяма считал вымершей. Сейчас уже ясно, что холодная война лишь предотвращала конфронтацию между США и Советским Союзом. Даже на пике "баланса террора" Раймонд Арон предупреждал, что в краткосрочной или долгосрочной перспективе международное право должно подчиниться реальности: война продолжает существовать, и "недостаточно провозгласить ее моральное неодобрение". В 1993 году Сэмюэл Хантингтон признал, что исторически мир вряд ли был самоподдерживающимся. Он изложил это в статье в журнале Foreign Affairs под названием "столкновение цивилизаций". В своей книге 1995 года "Светлое будущее войны" Филипп Дельмас - самый грубый из реалистов-аналитиков - высмеял упрощенные идеализмы и правовые утопии: "Давайте перестанем верить в любовь к миру и праву, договоры - это плод длительных испытаний политической силы". Вряд ли сегодняшние политические лидеры, которые не читают, знают об этих предупреждениях. Несомненно то, что они выполняются. В сегодняшнем многополярном мире, когда ООН находится в спящем режиме, вторжение России на Украину является заразительным примером. Владимир Путин создал для Китая демонстрационный эффект в отношении Тайваня, который, если затянется, вовлечет в него Соединенные Штаты. Ким Чен Ын, в свою очередь, превратил Северную Корею в резервуар ядерного оружия и заявил о своем намерении его применить. Это делает его аппетитным союзником для любой гиперпрагматичной державы. В нашем регионе этот нездоровый климат подтолкнул Николаса Мадуро к аннексии гайанского Эссекибо. Возможно, он считает, что это позволит сохранить Венесуэлу как территорию без демократии, игнорируя две вещи: членство Гайаны в Содружестве и ошибочность вторжения аргентинского диктатора Леопольдо Фортунато Гальтиери на Фолклендские острова в 1982 году. Британское правительство уже направило в Гайану военный корабль, чтобы напомнить им об этом. Это игра в голое сдерживание. Тем временем демократия на планете продолжает угасать, а планета захлестывает нас пожарами, наводнениями, торнадо, цунами и землетрясениями. Счастливого 2024 года, дорогие читатели! ",