Аргентинский журналист Даниэль Хадад чувствует себя уругвайцем, говорит о власти масонства и будущем Милея
В Буэнос-Айресе Даниэль Хадад ждет меня у двери своего кабинета, когда я выхожу из лифта в здании на улице Гумбольдт, в самом центре Палермо, где расположены офисы Infobae. Окно с видом на Буэнос-Айрес наполняет помещение светом. Я стою перед одним из крупнейших медиа-магнатов Аргентины. Человеком, который умеет чувствовать настроение масс и доносить до них информацию. Человек, который сидит за историческим столом, за которым сидели такие люди, как Эктор Рикардо Гарсия, Хакобо Тимерман, Констансио Вигиль, Роберто Нобле или Алехандро Ромай. Мы садимся. Я включаю диктофон, предупреждаю об этом, и беседа начинается. —Каждый раз, когда мы заканчиваем разговор для статьи, мой редактор в Монтевидео говорит мне: «Какая страна!». Аргентина так часто принимает на себя эту роль зрелищности, что это вызывает изумление. Если бы вам пришлось объяснять Аргентину Уругваю, с чего бы вы начали? —Посмотрим. Аргентина — это страна, которая пережила очень мрачную ночь между 76 и 83 годами, которая в некот...
